Другие острова. Гамластан.

Другие острова. Гамластан.

Гамластан я как-то забыл упомянуть в списке своих любимых островов. А между тем я там проводил немало времени в свое время - когда, конечно, удавалось туда попасть. Гамластан представляет из себя небольшой остров между озером и морем, поэтому я даже затруднюсь сказать, какая его должна окружать вода, соленая или пресная - я, честно признаюсь, ни разу не попробовал ее... да и не тянуло - другое дело Темза - я ломанулся свои ладони в Темзу опустить при первой же возможности.

Было уже темно, когда мы подъехали к реке, в районе Докланда, и я побежал по пологой рампе к реке, которая мне так часто снилась в неволе, в СССР. Не добежал. Ноги увязли по щиколотки в иле - был отлив. Дальше было еще глубже - и я только повздыхал и поплелся обратно, размышляя, как бы мне не замарать машину Гареца, у меня даже носки были в темзском иле; все это добавляло стресса к этому стремному ощущению континентального водителя, впервые севшего на пассажирское сиденье в английскую машину, то есть слева, и руки твои шарят в поисках руля и зажигания, а ноги - в поисках педалей.

Нет, не будем отвлекаться на посторонние воды. Гамластан. Плотность населения в Гамластане очень высокая, поэтому дома стоят плотно, улочки кое-где настолько узкие, что толстому человеку не пройти - впрочем, это, кажется, мировой рекорд по узости улицы. По Гамластану вечно бродят толпы туристов. Попадаются и русские. Для русского туриста что характерно - желание держаться подальше от соплеменников; только в отсутствие других русских русский чувствует себя свободным человеком. В магазине прибамбасов я увидел, как русская девочка, пока мама отвлеклась на парики, примеряет на себя этакий передник с огромными пластмассовыми сиськами. Я не удержался сделать ей комплимент по этому поводу - и девочка в ужасе ломанулась к своей мамочке.

Немало на улочках Гамластана нищих. Нищие ведут себя тихо и интеллигентно, и подать им приятно. Здесь вам не метро "Гостиный Двор", где калека продемонстрирует желающим и нежелающим чуть ли не кость, торчащую из грязной культи, или где дедушка в переходе месяцами стоит, плачет и держит картонку - "На Похороны Мамы" - боже мой, боже мой, и где же он ее хранит, свою покойную маму, ведь советские холодильники для этого совершенно неприспособлены! А гамластанские нищие нет, не таковы. Возможно, днем они - простые студенты, а вот ночью идут в узкие улочки попрошайничать, наверное, чтобы оплатить учебу в университете. Таким подать - просто удовольствие, и, в дополнение к скромной сумме в местной валюте, я всегда давал им рубль или десятку российской монеткой, просто как сувенир.

На острове есть и королевский дворец. Его можно увидеть, если идешь по набережной с южной стороны острова - но на набережную дворец выходит тыльной стороной, и в стенах его, на высоте метра три, имеется некоторое количество явно канализационных отверстий, диаметром этак с полметра, зарешеченных. При мне оттуда ничего не текло, однако. А королеву я видел. С обратной стороны дворца, туда мы забрели случайно, просто пустынный двор, стоит машина без номера, с короной вместо номера - выходит женщина в синем платье и в широкой шляпе, садится за руль и уезжает. Ей машут ручкой человек пять, вышедших вместе с ней из неприметного подъезда. И, только она отъехала, мы вдруг соображаем, что лицо-то знакомое, на каждом углу ее портреты - королева! Есть, конечно, у дворца и парадный подъезд; у парадного подъезда стоит почетный караул, как у мавзолея, только смешнее - на ногах какие-то белые валенки с калошами; и видели бы вы, как они выполняют команду "кругом" - с какими-то приседаниями и паузами. Туристы вокруг все это фотографируют и снимают на видео; никому, однако, не смешно, кроме русских - потому что никто же не служил и не знает, как это оно должно быть на самом деле. В этом смысле нам, русским, хорошо - мы всегда знаем, как должно быть на самом деле. Только мы своего счастья не понимаем - да нам и мало, нам надо, чтобы все и было так, как должно быть на самом деле.

В самом центре острова есть площадь с небольшим фонтаном, рядом желающим делают массаж; рядом же - прекрасные рестораны и кафе с роскошной, не идущей ни в какое сравнение с американской пищей, а тем более - с "италиан фудом", которым тут так любят лакомиться гурманы. Сидишь в ресторане, глядишь на эту площадь, на фонтан, на местных, и думаешь - вот так бы и жил бы, на какой-нибудь улице с древним латинским названием, как жили предки, и предки предков, и предки предков предков... нет, не дано. Не с первого разу открыл я на этом островке потайные магазины - зайдешь куда-нибудь, а там лесенка в подвал, и в подвале, прямо скажем, сокровища - на наш, бывшеэсэсэровский взгляд, видимо. Кроме странных сувенирчиков, вроде сложной деревянной системы для откупоривания бутылок, системы, состоящей из каких-то винтовых нарезок, ручек, штучек, ну, разумеется, и штопора, было там полно книг. Про открывашку я еще отвлекусь - стандартные эти вездесущие нынче открывашки со штопором и металлическими крылышками мы называем Фельдами - в честь Дмитрия Владимировича Фельда, наложившего на нас простое еврейское проклятие вот так же торжественно воздымая руки у меня на кухне в 6:35 утра 1-го августа 1994-го года - поэтому и хотелось чего нибудь новенького, необычного. Продавщица стала мне демонстрировать устройство это деревянной открывашки, но не справилась; я ее, впрочем, утешил, сказал, что я понимаю в общих чертах как она работает и надеюсь справиться, когда настанет момент.

Открывашка эта была последним предметом из мира материального, что вывез я из Гамластана. Дальше были книги.

В тот год у нас был ребенок, тринадцатилетний красавчик Сережа, по которому сохли многочисленные ученицы его школы на Миллионной - а он им нагло в ответ на их очень конкретные притязания заявлял, что ему еще рано иметь ребенка. Он их не обижал, просто относился к ним по-товарищески. Как-то раз в нашем дворе я заметил трех юных длинноногих красавиц, распивавших с горла бутылку портвейна - для нашего двора, двора дома, где когда-то жил Тухачевский, и где Мел Гибсон снимал куски своей придурошной "Анны Карениной", для чего измазали стены сажей, поставили в угол сундук и свечу... в нашем-то дворе? Но Сережа сказал - а, это Наташка с подружками, они хорошие, просто глупые. Так вот, однажды эта Наташка звоние ему, просит Шекспира на английском, и Сережа спрашивает у меня, есть ли у нас Шекспир. Я, естественно, встречный вопрос: - а что конкретно? - и получаю ответ: - "всю книгу". Мы, конечно, смеялись, да... Но через две недели, забравшись в подвал одного такого потайного магазина в Гамластане, в картонной коробке обнаруживаю толстенное издание - именно "всю книгу" - и пьесы, и сонеты.

Эта "вся книга" оказалась слишком старинной, чтобы ее позволили вывезти, спустя три года, из России.